Архитектурные стили: Структурализм.

СТРУКТУРАЛИЗМ — художественное явление, проявившееся преимущественно в архитектуре, менее строго детерминированное, чем функционализм или экспрессионизм. Его сущность заключается в компоновке образа сооружения на базе эстетизации конструктивно или функционально обусловленной формы.

В области эстетизации функционально обусловленной формы структурализм противостоит функционализму 1920-х гг., который не исповедывал подчинения объёмной формы чисто композиционным требованиям. Классический функционализм исходил из примата функции, как самодовлеющего фактора в архитектурной композиции. Достаточно вспомнить радикальное высказывание Б. Таута: «Что хорошо функционирует, то хорошо и выглядит. Мы попросту не верим, чтобы что-либо могло плохо выглядеть и в то же время хорошо функционировать». В конструктивизме 20-х гг. культ конструкции, как основы архитектурной формы и образа, базировался на известной идеализации плохо изученной новой индустриальной строительной формы /преимущественно из железобетона и стекла/ и сопровождался пренебрежительным отношением к эстетическим возможностям традиционных материалов — камня, дерева, кирпича.

Структурализм, сформировавшийся в 1950-1960-е гг. и базирующийся на эстетизации конструктивной формы, занимает в зодчестве ХХ в. промежуточное положение между конструктивизмом 20-х и хай-теком 80- 90-х гг.

Структурализм творчески использует выразительные возможности новых, но уже хорошо изученных разнообразных конструкций, и базируется при проектировании на выборе вариантов конструкций не только по техническим показателям, но и по их формообразующему потенциалу. Одновременно структурализм активно работает с традиционными материалами, применяя их как в исторических, так и в новых конструктивных формах /например, в плоскостных и пространственных гнутоклееных конструкциях из древесины/. Таким образом, структурализм стал путём подлинно тектонического освоения техники в отличие от романтизированного техницизма в раннем функционализме.

Направление структурализма, в котором гармонизация внешнего облика сооружения связана с пластическим выявлением его функциональной структуры, в искусствоведческой литературе чаще всего связывают с творчеством американских архитекторов Л. Кана и П. Рудольфа в 1950-1960-х гг. Структурирование формы здания, его объёмов и пространств в работах Л. Кана исходит из функционального назначения последних и требуемого в них микроклимата и в первую очередь естественной освещенности помещений. Он группирует основные и вспомогательные помещения в самостоятельные объёмно-пространственные элементы, считая, что «архитектура- разумный способ организации пространства… Структура обслуживающих помещений должна дополнять структуру обслуживаемых.

Одна — брутальная, другая — ажурная, полная света». Гармонизируя форму и ритм чередования объёмов групп основных и обслуживающих помещений, Л. Кан нашел исходную структурную основу для индивидуальных композиций таких сложных объектов, как многоэтажные корпуса научно-исследовательских институтов и лабораторий.

Многоэтажные здания лабораторий с относительно небольшими, но разными по размерам ячейками рабочих и вспомогательных помещений основы для конструктивного структурирования формы не давали. Поэтому находкой Кана стало функциональное структурирование, но не эмпирически следующее за функцией, как это встречается у большинства функционалистов, а художественно гармонизированное.

Этому композиционному принципу подчинено, в частности, решение одного из самых известных сооружений Кана — здания медицинских исследовательских лабораторий Пенсильванского университета в Филадельфии/1957-1961 гг./. Здесь в динамичном ритме чередуются объёмы лабораторий, насыщенные светоцроемами и летними помещениями, с глухими высокими кирпичными башнями, в которые заключены лестничные клетки, вентиляционные шахты и другие вертикальные коммуникации.

В зданиях меньшей этажности, запроектированных для строительства в жарком климате, функциональной основой гармонизации внешней формы послужили индивидуально решенные солнцезащитные устройства. Близкий к творческой манере Л. Кана подход к структурированию объёмной формы общественных зданий нашел место в работах П. Рудольфа. Такова, в частности, композиция его проекта здания факультета искусств и архитектуры Йельского университетов в Нью-Хейвене /1963 г./: тот же композиционный приём, но исполненный в более брутальных формах.

Однако, справедливость требует отметить, что вопреки сложившемуся мнению западных теоретиков, идея структурирования архитектурной композиции путём объёмно-пространственного вычленения групп рабочих и коммуникационных помещений родилась и была реализовано существенно раньше /в 1920-х гг./ в СССР.

Произведения советских мастеров.

Самыми яркими произведениями отечественного структурализма этого периода стали здание Госпрома в Харькове /арх. С. Серафимов, М. Фельгер, С. Кравец/, построенное в 1926-1928 гг., и театра в Ростове на Дону /арх. В. Щуко и В. Гельфрейх/, построенного в 1930-1935 гг. В композиции здания Госпрома объемы вертикальных и горизонтальных коммуникационных помещений вычленены в трехмерную решетку, пространство ячеек которой занимают группы рабочих помещений. Особую выразительность композиции Госпрома придает её пластичность: композиция не фронтальна, а развивается по незамкнутой окружности, обнимая городскую площадь.

В двухзальном ростовском театре функциональное структурирование основных и коммуникационных помещений осуществлено не только за счёт контраста их объёмных форм, но и фактуры наружных стен: в симметричной композиции главного фасада основной глухой центральный объём зрелищных помещений, облицованный белым аккерманским камнем, нависает над витражем входных помещений и фланкируется тонкими стеклянными башнями лестничных клеток. Последние по боковым фасадам соединены с противоположным фасадом высоко поднятыми остекленными галереями.

В отечественном зодчестве 1960-1976-х гг. наиболее яркими примерами функционально-конструктивного структурализма стали сооружения, возведённые на горных склонах. Здесь постановка отдельных опор зданий на пониженных участках территории с консольным расположением над этими опорами основных помещений стала исходной темой для разнообразных композиций.

Опоры обычно имеют развитое сечение, так как помимо статических имеют и другие функции: в их полом пространстве расположены вертикальные коммуникации. К наиболее известным композициям этого типа относятся здание Министерства автомобильных дорог Грузии в Тбилиси /арх. Г. Чахава и 3. Джалагания/ и гостиница «Дружба» в Ялте /арх. Н. Василевский, Ю. Степанчук, инж. Н. Канчели/.

Наибольшие сложности для функционального структурирования композиции представляют многоэтажные жилые дома с их аморфной мелкоячеистой объёмно-планировочной структурой. К немногочисленным удачным примерам функционального структурирования таких объектов относится жилой дом, построенный в начале 1970-х гг. на Беговой улице в Москве /арх. А. Меерсон и Е. Подольская/.

Его композицию организуют две овальных в плане башни незадымляемых лестничных клеток, соединённых с основным объёмом здания переходными балконами, и придающих всему сооружению крупный архитектурный масштаб.

Программным объектом, композиция которого подчинена идеям функционального структурализма и метаболизма стало здание Центра коммуникаций префектуры Ямагучи в г. Кофу, построенное по проекту арх. К. Танге в 1962-1967 гг. Основу композиции составляет группа стволов-башен, на которые опёрты монолитные мощные железобетонные платформы перекрытий.

Внутри башен заключены вертикальные коммуникации, а свободное пространство между перекрытиями частично застроено, частично оставлено свободным и может быть застроено по мере возникновения эксплуатационной необходимости. Таким образом, архитектурная композиция здания не стабильна во времени, оставаясь композиционно и конструктивно структурированной.

Технически обоснованной предпосылкой к конструктвному структурированию формы многоэтажных жилых домов и офисов послужило внедрение новых конструкций и конструктивных систем — объёмно-блочного домостроения и ствольных систем. Конструкции объёмно-прстранственных блоков-комнат были изобретены и исследованы в начале 1950-х гг. в СССР, а в 1958 г. начато строительство объёмно-блочных зданий.

Эта строительная система имеет явный художественный потенциал для формирования брутальных структуралистических композиций путем взаимного разворота блоков в пространстве, их консолирования и других, органичных для системы приёмов. Однако, в связи с тем, что объёмные блоки внедрялись преимущественно в массовое жилищное строительство, такие композиционные приёмы использовались крайне редко /например, в 12-этажном доме в Краснодаре, построенном по проекту арх. П. Бронникова/ из-за их относительной неэкономичности.

Проектирование крупных общественных зданий.

Наиболее ярко архитектурный потенциал объёмно-блочной системы был продемонстрирован в выставочном жилом доме «Habitat — 67» на международной выставке Экспо — 67 в Канаде /арх. М. Сафди/ и ствольно-обьёмно-блочном многоэтажном доме «Накагин» в Токио /1972 г./ арх. К. Куракава.

Конструктивный структурализм решений многоэтажных здании консольно-ствольной системы /с мощной пространственной конструкцией консоли в нижней зоне ствола/ нашел органичное воплощение в проектах молодёжного комплекса под Туапсе и административного здания в Тольятти арх. А. Белоконя, офиса фирмы Оливетти во Франкфурте-на-Майне /арх. Э. Айерман/, офиса фирмы BMW в Мюнхене /с тектоничной несущей системой из четырех монолитных стволов/.

Однако, наиболее плодотворной областью конструктивного структурализма стало проектирование крупных общественных зданий с большепролётными пространственными покрытиями /преимущественно железо- бетонными/ зальных помещений. Особенно ярко конструктивный структурализм проявился с конца 1940-х по 1960-е гг. Самые интересные произведения структурализма этих лет принадлежат итальянцу П.- Л. Нерви и французу Р. Саржеру.

Нерви и Саржер /первый — по базовому образованию инженер, второй — архитектор/ создали выдающиеся сооружения, скомпонованные с применением тонкостенных железобетонных оболочек, куполов и складок. Хотя такие конструкции получили применение в строительстве уже в 20-е гг., но подлинную выразительность, не только в качестве конструктивной, но и архитектурной формы, они получили в творчестве названных мастеров.

С их деятельностью связано создание образов современных спортивных, выставочных, торговых, транспортных сооружений, скомпонованных на основе гармонизированной формы конструкции большепролётного покрытия. Наиболее известны в этом ряду такие произведения Нерви, как Малый олимпийский дворец /палаццетто делла спорт/ в Риме, главный выставочный зал и Дворец труда в Турине, в творчестве Саржера — крытый рынок в Ройане и собор в Алжире. Даже широко тиражированный образ зрелищно-спортивного сооружения — «чечевица» или «летающая тарелка» /здания цирков в Сочи, Казани и др. городах/, в которых нижняя оболочка — чаша, несущая трибуны зрительских мест, а верхняя — пологий купол покрытия, ведёт свое происхождение от спортивных сооружений Р.Саржера.

Работами П.- Л. Нерви, которые стали классическими примерами комплексного решения технических и эстетических задач при решении несущих конструкций, являются корпус конференц-залов в комплексе сооружений ЮНЕСКО в Париже /1958 г/ и Малый дворец спорта в Риме /арх. А. Вителлоцци/ построенный к Олимпийским играм в 1957 г.

В композиции здания конференц-залов решающая роль принадлежит двухпролётной складчатой железобетонной раме пространственной конструкции, которая образует несущие наружные стены и покрытие залов. Таким образом складчатая рама, совмещая функции несущей и ограждающей конструкции здания, формирует объёмную композицию здания и его интерьеры.

Хотя ко времени строительства комплекса ЮНЕСКО складчатые конструкции были хорошо изучены и применялись не один десяток лет, они оставались несвободны от ряда архитектурно-композиционных недостатков: форма складок сугубо жестка и геометрична, а их масштаб, обычно совпадающий с масштабом обьёмной формы зданий, в интерьерах -выпадает из масштаба, оказывается излишне крупным. Нерви преодолел эти недостатки, применив несущую конструкцию в виде двухпролётной рамы с монолитной диафрагмой жёсткости.

Диафрагма жёсткости, располагающаяся со стороны сжатого сечения складки, меняет своё расположение зеркально по отношению к эпюре моментов в раме. Благодаря этому Нерви получил предусмотренный им композиционный эффект. Диафрагма, благодаря её переменному положению позволила в большом конференц-зале менять глубину складок, получать живую светотень.

В малом зале, размещённом в меньшем пролёте рамы, сжатая зона конструкции покрытия полностью проходит по его нижней зоне. Соответственно в интерьере малого зала, масштабу которого размеры складок не соответствуют, они не выявлены, но криволинейная поверхность диафрагмы, образующей потолок зала, придает индивидуальный характер его интерьеру.

Таким образом, сложившееся к 50-м гг. виртуозное владение новой конструктивной формой, позволило выдающемуся инженеру решить чисто композиционные задачи, используя новые выразительные средства.

Малый дворец спорта — круглое в плане здание с центральной ареной и кольцевым расположением зрительских трибун на две тысячи мест. Зал перекрыт пологим тонкостенным ребристым железобетонным куполом пролётом 59,2 м со стрелой подъёма в 1/8 пролёта. Сборномонолитный купол опёрт на 36 наклонных Ч — образных опор, передающих вертикальную нагрузку и распор от купола на предварительно напряжённое железобетонное фундаментное кольцо.

В интерьере зала главенствует кессонированная поверхность купола. Ромбические и треугольные кессоны образованы системой криволинейных ребер, идущих к опоре с переменным ритмом, обеспечивающим увеличение размеров кессонов к опоре, где рёбра /по четыре/ собираются в пучки, освобождая пространство для устройства проёмов бокового освещения зала. В вершине купола устроен обрамлённый кольцевым ребром проём для верхнего света.

Сборномонолитная конструкция купола состоит из заранее отформованных тонкостенных, имеющих пространственную форму армоцементных скорлуп и основного монолитного слоя железобетона. Армоцементные скорлупы выполняют и роль оставляемой опалубки монолитного слоя купола и работают с ним совместно, будучи связанными с ним многочисленными арматурными выпусками. Благодаря применению армоцементных скорлуп Нерви удалось решить ряд инженерных задач /упрощение построечных работ, уменьшение расхода конструктивных материалов и пр./, получить изысканный рисунок и тонкую профилировку кессонов.

Не менее выразителен и внешний облик Палаццетто. Эта выразительность достигнута Нерви за счёт отступления от сложившихся решений композиции зданий с купольным покрытием. Обычно распор купола передают на кольцевую балку, опёртую на ряд расположенных по наружному периметру стоек, воспринимающих вертикальную нагрузку от покрытия. При этом наружные стены, освободившиеся от нагрузки с покрытия проектируют не несущими, и чаще всего в виде стеклянного витража, форма которого достаточно тривиальна и маловыразительна.

Нерви ушел от этой традиции, поместив опорное кольцо ниже уровня земли, и связав купол с опорным кольцом наклонными Ч-образными опорами. Благодаря этому приёму композиция Палаццетто приобрела тектоничность и индивидуальность. Благодаря выносу на фасад наклонных опор, невыразительный стеклянный витраж наружных стен ушёл в глубокую тень за этими опорами.

Близкий Палаццетто архитектурный образ был создан Р. Саржером в 1955 г. при проектировании /совместно с арх. Л. Симоном и А. Морриссо/ здания крытого рынка в Ройане /Франция/. Круглое в плане здание рынка диаметром 50 м. покрыто волнистым пологим куполом из 13 сопряжённых железобетонных оболочек параболоидного типа, опёртых по внешнему контуру на расположенные шагом 12 м 13 низких опор, связанных фундаментным кольцом. Наружные края оболочек образуют большой консольный свес над стеклянными наружными стенами, создавая красивую светотень и частично солнцезащиту фасадов.

Как и в Палаццетто в вершине купола устроен фонарь верхнего света. В дополнение к этому вдоль продольной оси каждой из тринадцати оболочек предусмотрены длинные щелевые светопроёмы. Рынку в Ройане присущ исключительно целостный внешний образ и гармоничный интерьер, достигнутые творческим подходом к конструктивному структурированию композиции.

То обстоятельство, что грань между возможностью достичь гармонии при органичном применении новой конструкции или потерпеть неудачу /при учёте какого-либо одного фактора/, доказывает проект Р. Саржера /с арх. Сабийот и Гароде/ крытого рынка для Нантерра. Саржера увлекла техническая идея скомпоновать из параболоидных оболочек двоякой кривизны /аналогичных применённым в Ройане/ не купольное, а кольцевое сооружение с круглым небольшим атриумом.

Это позволило увеличить диаметр сооружения до 80 м, расположить опоры 16 составляющих покрытие оболочек по периметру внутреннего двора, соединив их фундаментным кольцом, консолировать оболочки /вынос консоли 25 м/ и подвесить к их фасадному краю каркас витража наружных стеклянных стен. В связи с переменной кривизной оболочек к фасадной поверхности они подходят плоским краем. Поэтому внешний облик здания рынка получил банальную форму стеклянного цилиндра с плоским железобетонным карнизом, а богатая пластическая форма покрытия осталась композиционно не востребованной. Таким образом, решая несомненно интересную техническую задачу, авторы проекта проиграли в композиции.

Комбинации пространственных конструкций в одном объекте.

Наряду с композициями, основанными на тектонической интерпретации единой конструктивной формы /пологого ребристого или волнистого купола, складок или др./ структурализму присущи так же решения, основанные на комбинации в одном объекте нескольких типов новейших пространственных конструкций.

Классическим примером такой композиции может служить здание крытого спортивного зала в г. Сидзуока /Япония/, построенного в 1956 — 1957 гг. по проекту арх. К. Танге, К. Коцуки,М. Ёсиока, инж. Ё. Цубой. В здании наружные стены выполнены из железобетонных складок с переменной глубиной сечения и высотой, несущих пространственный железобетонный опорный контур покрытия в форме гиперболического параболоида. А в крытой спортивной арене в Такамацу тех же авторов основой архитектурной формы стала пластичная железобетонная конструкция пространственного опорного контура висячего покрытия зрелищно-спортивного зала и не менее мощные опорные пилоны.

Не менее интересна и выразительна композиция собора в Ройане /арх. Г. Жилле, инж. Б. Лафай и Р. Саржер, построенного в 1954 — 1956 гг.

Овальный в плане собор имеет стены из отдельных железобетонных складок и пространственное покрытие висячей железобетонной оболочкой. Отвечая традициям французской готики, это сугубо современное здание решено очень высоким: стены имеют переменную высоту от 36 до 65 м. Устойчивость стен обеспечена их конструкцией из одиночных складок треугольного сечения глубиной 2,2 м при толщине всего 12 см.

Одиночное размещение складок предусмотрено в целях устройства между ними традиционных цветных витражей. Совместная работа складок обеспечена связями в трех уровнях по их высоте: в нижней зоне — своеобразной конструкцией, аналогичной по статической роли готическим контрфорсам, в верхней трети — наружной галереей, поверху-пространственным опорным контуром висячей оболочки покрытия. Образ здания -выразительная интерпретация традиционной темы католического храма, эмоциональное воздействие которого достигнуто методами конструктивного структурализма без каких- либо дополнительных декоративных средств и приёмов.

По тому же пути комбинации в храмовом здании современных пространственных конструкций и построения архитектурного образа на базе выразительности их форм пошли арх. П. Эбре, Ж. Ле Кутер и инж. Р. Саржер в проекте собора в г. Алжире /1956 г/. В композиции храма главенствует центральная башня высотой 35 м с поверхностью гиперболоида вращения, окружённая более низкими стенами из железобетонных складок. В проекте собора авторам удалось опоэтизировать и придать новое звучание ставшему уже привычным глазу, как чисто технологическое явление, силу- эту гиперболоида вращения.

На рубеже 1960-1970-х гг. сформировалась своеобразная ветвь структурализма, получившая наименование стиля большого бизнеса /big busness style/, реализовавшаяся преимущественно в проектах высотных офисов крупнейших фирм и корпораций. Архитектурная композиция этих объектов построена главным образом на эстетике новейших конструктивных систем таких зданий, активно внедрявшихся в строительство именно в эти годы.

Эстетика оболочково-каркасной системы получила эстетическую трактовку в зданиях Мирового торгового центра в Нью-Йорке и Транс-Америка в Сан-Франциско, каркасно-ствольноподвесной — в офисе фирмы БМВ — в Мюнхене, ствольной — в офисе «Рыцарей Колумба» в Нью-Йорке, а оболочково-диафрагмовой — в офисе Сёрс и Робак в Чикаго.

Отличительной особенностью этих композиций является тектоничность, сдержанность и лаконичность, использование наиболее современных и совершенных отделочных и конструктивных материалов. В проектах этих зданий, пожалуй, впервые в практике строительства небоскрёбов уделено большое внимание не только их венчанию, но и компоновке входной зоны часто с организацией представительной благоустроенной небольшой площадки /плазы/ перед зданием, украшенной декоративной скульптурой.

Т.Г.Маклакова.
«Архитектура двадцатого века» —
М.: Изд-во АСВ, 2001.-200с, с илл.